— Отлично. Открой его осторожно и понюхай, но не капни на себя.
— Конечно.
Дерри сел прямо, открыл пробку и осторожно понюхал.
— Еще, — скомандовал Морган.
Дерри повиновался.
— Ты узнаешь это, Дункан?
— Не уверен. Это может быть белас. Кассаны использовали этот наркотик, чтобы выведывать правду. Но он годится только для людей и только в том случае, если они очень пьяны.
— Дерри, ты был пьян? — спросил Морган.
— Они думали, что да, — засмеялся Дерри. — Мог он повредить мне?
— Нет, если ты вправду был трезв. А откуда ты знаешь, что они агенты Торента?
— Я взял их бумаги. Гариш де Брей и Эдмунд Лиль служили при дворе Его Величества в Вендура. Они были посланы, чтобы шпионить за нами.
— Очень негостеприимно с их стороны, — заметил Морган. — Есть у тебя еще что-нибудь?
— Нет, сэр.
— Хорошо. Сначала уничтожь бумаги и белас. И то, и другое может тебя выдать. Завтра я должен ехать в Хорт, но буду ждать твоего вызова в это же время, так что если это будет необходимо, выходи на связь, но только если это жизненно важно. Мы не можем тратить много энергии. И слушай, что говорят об Интердикте. А кроме того, будь осторожен и возвращайся через два дня. Ты все понял?
— Да, сэр. Контакт завтра, если необходимо, и возвращение через два дня.
— Ну, удачи тебе.
— Благодарю, сэр.
Дерри слегка вздрогнул, когда контакт прервался, а затем открыл глаза и осмотрелся. Он чувствовал себя усталым, выжатым, как лимон, но это была хорошая усталость, и вообще контакт оказался гораздо проще и приятнее, чем он предполагал. Он зря беспокоился. Как-нибудь он упросит Моргана, чтобы тот побольше рассказал ему о магии.
Дерри задумчиво посмотрел на пузырек в руке, вылил его содержимое в ночную вазу под кроватью, после чего раздробил пузырек каблуками в пыль и сжег бумаги. Пепел последовал в ночную вазу вслед за наркотиком. Затем помочился на эту смесь.
Ну, вот.
Даже Дерини не сможет восстановить исходные составляющие этой смеси, хотя вряд ли кому-нибудь придет это в голову.
После всего Дерри сбросил куртку и стянул сапоги. Сорвал грязное покрывало с постели и растянулся на жестком матраце, положив кинжал под подушку, чтобы его можно было быстро достать в случае тревоги.
Затем сунул медаль Моргана под тунику.
— Вдруг кто-нибудь зайдет сюда и увидит ее, — подумал он и погрузился в сон.
Часть II
Глава VII
Солнце едва встало, когда Морган, Дункан и вся герцогская свита прибыли на набережную, где была пришвартована «Рафалия».
Воздух был сырой, промозглый, наполненный терпким запахом морской соли.
Так как визит в Хорт был официальным, Морган оделся соответствующим образом: черный кожаный камзол до колен с Грифоном Корвина на груди, кожаные сапоги до колен с серебряными шпорами, положенными ему по должности при дворе. Шпоры были чистой формальностью, ведь Морган не собирался садиться на коня. Роскошный зеленый шерстяной плащ, закрепленный у шеи серебряной брошью, свисал с его плеч. А, кроме того, на его голове красовалась герцогская корона, ибо этот визит не был связан с военными маневрами. С пояса свисал широкий меч, вложенный в красивые ножны.
Дункан тоже тщательно продумал свою одежду для визита в Хорт Орсаля. Облачению священника он предпочел черный камзол с высоким воротом и плащ. Он долго раздумывал, надевать ли ему эмблему Мак Лейнов, которая специально для таких случаев хранилась у Аларика, но затем решил, что это будет слишком демонстративно.
Пока еще немногие знают об угрозе его отлучения. И пока это так, не стоит афишировать эту возможность. Одетый в черное он не будет привлекать особого внимания. Люди должны видеть его таким, каким хотят видеть. Однако он с кривой усмешкой признал, что ему будет совсем не трудно вернуться в светский мир.
Лорд Дункан Говард Мак Лейн был в первую очередь сыном дворянина, хорошо образованным и воспитанным в лучших боевых традициях высшей аристократии. И хотя новый меч, который висел на его поясе, еще не пробовал крови, Дункан не сомневался, что когда придет время, он с успехом использует этот меч против любого врага.
Прибрежный туман совсем сгустился, когда Морган и Дункан подошли к «Рафалии». В сером небе смутно вырисовывалась высокая мачта судна. На ней развивался черно-зеленый флаг герцогства Корвин.
Тут на мачту проворно забрался матрос и закрепил над флагом Корвина королевский флаг Гвинеда, который ало-золотым всполохом сверкнул на утреннем небе.
«Рафалия» была не самым большим кораблем Моргана, но зато самым быстрым. Ее обслуживали тридцать матросов и четыре офицера. Помимо основного груза она могла принять на борт пятнадцать человек с оружием.
Когда дул хороший ветер в нужном направлении, судно легко могло делать шесть узлов, а последние усовершенствования в оснастке, заимствованные у судов Бренагии, позволяли идти под углом сорок градусов к ветру. Для этого служил дополнительный парус под названием джиб.
Если на море был штиль или ветер дул в лоб, то корабль мог идти на веслах. И даже в этом случае «Рафалия» преодолевала путь до Хорта и обратно менее чем за день.
По мачтам и реям «Рафалии» уже носились с ловкостью обезьян матросы, заканчивая приготовления к отплытию.
Морган надеялся, что матросам не придется браться за весла, что ветер будет попутным и они смогут вернуться в полдень.
В это время к нему подошел человек в кожаной куртке и таких же брюках, заправленных в сапоги. На его плечах был грубый шерстяной плащ алого цвета, а на голове — морская фуражка с кокардой морской службы герцогства Корвин.
Человек широко улыбнулся Моргану.
— Доброе утро, милорд, — произнес он. Его усы и борода смешно шевелились, когда он говорил. Его поза, выражение лица, жизнерадостный голос — все говорило о том, что он искренне наслаждается сыростью, холодом, туманом, морем. — Разве утро не прекрасно, сэр?
Морган поднял бровь.
— Утро хорошее, если ты собираешься плыть вслепую, Генри. Как ты думаешь, будет сегодня ветер или придется идти на веслах?
— Да нет, ветер будет, — заверил его капитан, радостно улыбаясь. — День для плавания будет превосходным. Нужно только выйти из гавани. Сколько человек будет с вами на борту?
— Всего девять, — ответил Морган, недовольно оглядываясь вокруг. — А это мой кузен, монсеньор Дункан Мак Лейн. Дункан, это Генри Кирби, капитан «Рафалии».
Кирби прикоснулся к козырьку фуражки.
— Рад приветствовать вас, монсеньор, — затем он повернулся к Моргану. — Вы готовы взойти на борт, милорд?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
